| <<< Предисловие 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Эпилог >>> |
|
Наутро, после митинга, в мой номер мне снизу позвонили. Женский голос с испанским "ч" подчёркнутым спросил товарища сеньтора Евтученко: "Простите, я звоню не слишком рано? Я не могла бы к вам сейчас подняться? Я рукопись хотела показать". Я с ужасом подумал: поэтесса. Я их боюсь - и русских, и чилийских. Я никогда не знаю что сказать созданию совсем другого пола, слагающему в столбики слова, где жестяные, словно бигуди, неловконько накрученные рифмы. Поэтов-женщин единицы в мире, но прорва этих самых поэтесс. Какой аналитический разбор! Он подменён во мне животным страхом, когда я жду включения в момент их слёзооросительной системы! Но женщина, которая вошла, была на поэтессу непохожа. Я сразу понял - вроде пронесло, но снова испугался - неужели мне подвернулся случай пострашней: передо мною - женщина-прозаик? Вошедшая, заметив мой испуг и разгадав его, сказала сразу: "Я не пишу сама... Я принесла вам прочитать дневник - всё, что осталось от моего единственного сына, покончившего жизнь самоубийством, а было ему только двадцать лет". Ей было, может, сорок с небольшим. Она ещё была почти красива креольской смугловатой красотой, в мантилье чёрной, в строгом чёрном платье, и крестик католический мерцал на шее без предательских морщинок, и в чёрных волосах седая прядь светилась, будто локон водопада. Вошедшая приблизилась, вздохнув, и протянула осторожно мне рукой в прозрачной траурной перчатке в обложке, тоже траурной, тетрадь, как будто её выпустить боялась. "Оставьте... Я прочту..." - я ей сказал. Вошедшая была тверда: "Прочтите при мне. Я не спешу. Я подожду. Мой мальчик вас любил. Он слушал вас, когда стихи читали вы с Нерудой. Открыв дневник, вы всё поймёте сами и, может быть, напишете поэму, так всем необходимую, - о том, какой самообман - самоубийство". И я открыл дневник, и стал читать чужой души мучительную повесть, но разве в мире есть чужие души, когда вокруг так часто - ни души?.. И мне душа чистейшая раскрылась. Погибший был, как говорят, без кожи, а если кожа всё-таки была, то так тонка, прозрачна, беззащитна, что сквозь неё я видел в дневнике биение любой малейшей жилки и вздрагивание каждого комочка, как голубя, рождённого для неба, но спрятанного в тесной клетке рёбер, и чувствовал я кончиками пальцев, касавшихся не строк, а рваных нервов, как под рукой пульсировали буквы. |
| <<< Предисловие 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Эпилог >>> |
