| Предисловие 01-05 06-10 11-15 16-20 21-25 26-29 |
| 6 |
|---|
ночь меркнет. Свет заря зажгла. Как спасти от смерти души и тела? Лёг туман на шеи шелковые застоявшихся коней. Соловьев затихло щелканье. Говор галок всё слышней. Скоро битва. Или-или. Смяв нечаянно цветы, поле перегородили наши русские щиты. Под ногами и копытами до сраженья у реки - колокольчики убитые, раненые васильки. Князь, не сбросит ранней ранью конь с расшитого седла? Но цветы на поле брани гибнут первыми всегда. А зато на зорьке, на зорьке, на зорьке были трубы звонки, звонки, звонки, и русичи летели, пока заря горела, на половцев метелью, как стрелы, стрелы, стрелы. А после возвращались под гики, гики, гики по свежей крови, словно по ранней землянике. И поперек их седел кричали половчанки с такой тоской особой, как пойманные чайки. Телеги, златом полные, барахтались в трясине, и паволоки половцев по ветру парусили. И русичи бахвалами и топи, и овражины мостили покрывалами и епанчами вражьими. Святославич, ты прими из наших рук лебедь белую - плененную хоругвь. Стяг червленый и червленый бунчук, и в придачу - пару стоящих кольчуг. А серебряное тяжкое древко, ляжет в руку твою, князь, легко-легко. |
| 7 |
|---|
ощетинившись копьями, колчанами, но не на обиду, не на зло ворону, и даже половчанину... А победа собой не дорожит. Под конями степь дрожит. Серым волком Гзак бежит, и Кончак ему до Дона след прокладывает, и, глотая молча пыль, распрямляется ковыль и сообщником тропу за ними скрадывает. А кровавая заря предвещает кровь не зря. Тучи движутся, чёрные, безмолвные, и трепещут в тучах синие молнии. Быть громадному грому, грозовому граду стрел. Князь, вертайся-ка до дому! Или слеп любой, кто смел? Тут и копьям преломиться, тут и саблям затупиться о шеломы половецкие в конце этой битвы на Каяле, на реце. Так неужели зря мы в битве той умрем? О, русская земля, уже ты за холмом! |
| 8 |
|---|
стрел несут на нас так много, что уже для этих стрел не хватает наших тел. Гудит земля. В пыли - поля. Реки мутно текут, волны трупы волокут. Шепчут стяги обагренно: "Идут половцы от Дона, окружают у реки наши русские полки..." Дети бисовы не шиты лыком - перегородили поле кликом, ну а русичи - щитами червлеными, после стольких стрел не раз уже чиненными. Яр Тур Всеволод, ты впереди всех воинов прыщешь стрелами калеными на ворогов, и мечами харалужными гремлеше по шеломам всех, кто конны или пеши. И куда ни скачешь ты, до позднего вечера, чуть шеломом золотым сквозь пыль посвечивая, - оставляют с незакрытыми очами свои головы на поле половчане, и шеломы аварские расщеплены, и не спрятаться ни в норы, ни в расщелины. Что тому все раны, дорогие братья, кто забыл прекрасной Глебовны объятья, под проклеванными вишнями чириканье и отцовский золотой престол Чернигова? Время то летело, то вихляло пьяно. Был до века Ярослава век Трояна. Были войны бесконечные Олеговы. Трупы, злато - все везли тогда телегами. Видел князь во сне корону, и в походном спал седле. Он мечом ковал крамолу, стрелы сеял по земле. Он в злат стремень заступал в Тмуторакани, а его соперник слух зажал руками. Не хотел он, завидущестью болен, слышать звон стремян - звончее колоколен. А Бориса Вячеславича, раньше хитро вычислявшего с погаными дела, жажда славы довела, как попался в ее сети, до совсем бесславной смерти - хорошо не до кола. Постелила удалому травяную паполому вместо смертных покрывал, чтобы впредь не предавал ни Олега молодого, никого еще живого, Мать-земля не зря скорбит. Предан каждый, кто убит. |
| 9 |
|---|
было горюшко не слаще, чем полынь с кровцой, не едомая овцой. Если битва поле пашет, то пшеница погибаше, лишь усобицы на память прорастают черепами. Если ссорятся князья, разве жить подолгу льзя? Там, где степь костьми покрытая, редко пахари покрикивали, зато часто враны граяли, да сгребали бабьи грабли ливнем вымытые кости тех, кто шли незвано в гости... Набирались галки жиру и с поживы - на поживу. Но не знали враны вещие о такой, как битва эта, - с росного утра до вечера с вечера и до рассвета. Стали алыми луга зеленые. Стрелы воют, как пурга, каленые. Кто здесь пьян, а кто здесь трезв? Кто здесь выдюжит? Всюду копий треск да треск им не выдержать. Всюду сабель хряск да хряск о шеломы. Дон сединами затряс оглушенно. Вся земля черна, как дым, под копытами, и лежат враги в обним, став убитыми. Взвыть бы с горя от любви над полями ратными. Все засеяно людьми невозвратными. Где пшеница, где цветы? Русь бескрайняя, до чего на горе ты урожайная! |
| 10 |
|---|
рано перед зорями? Разве мало кровью степь изузорена? А князь Игорь повод сжал - брата Всеволода жаль. Повод укорачивает, полки заворачивает. Бились день, потом другой. Всюду мягко под ногой, и ступить легко кругом в чье-то сердце сапогом. Смерть красна, когда прилюдна. Лихо сабли игрывали, но на третий день к полудню пали стяги игоревы. Последние объятья. Последний свет в лице. Так расставались братья. Так отражались братья в Каяле, во реце. Так одиноко стало, и мысль пришла, страшна, что битве недостало кровавого вина. Ах, русичи, вы были цвет Русския земли. Вы сватов напоили, а сами полегли в неё, и за неё в былье да ковылье. Русичи, русичи - мертвым счет на тысячи. Трава не в землянике - а в ранней кровенике, но разве кровь права? И, как вдова, все никнет от жалости трава. Печаль сильнее гнева, и злобищи мирской, и приклонилось древо к земле с такой тоской... |
| Предисловие 01-05 06-10 11-15 16-20 21-25 26-29 |
