| "Дора Франко" - содержание: | <<< | 13 | >>> |
|
Когда на ногах нетвердых мы с Дорой вернулись в отель, она развернула сверток: сравнить ли гамак и постель? Повесив гамак на террасе, была беззащитно гола. Что делать мне с ней – я терялся, когда меня вся обняла. Вот это любви знак верный – смущение рук и глаз, когда каждый раз как первый и словно последний раз. Она не могла наглядеться, лаская гамак, как во сне: «Еухенио, это детство. Иди в мое детство ко мне». Она постелила в нем пончо, светясь уголечками глаз: «Не бойся. Гамак – это прочно», калачиком улеглась. Она так дразняще качалась, в короне созвездий взвита, как дерзкая первоначальность того, что зовут красота. И вспомнил я, как в Гватемале, где в поле маиса – цветы, крестьяне не понимали моей городской тупоты. Я прямо таки истомился, выспрашивая, как болван: «Зачем, объясните, в маисе нужны гладиолусы вам?» И только один campesino продолжил со мной разговор, спросив, как заблудшего сына: «Да что вы за птица, сеньор?» Дождался я все же ответа, зачем им в маисе цветы. Вздохнул он: «Senor el poeta! Да просто для красоты!» Так мир украшаешь ты, Дора, и мир украшают все те, кто люди по праву подбора по совести и красоте. В тупой красоте нету чести. Бессовестный – это урод. Но все с чистой совестью, вместе, – вот самый красивый народ. Мы встретились лет через сорок. Надеюсь, не стали пошлы. Пустых равнодушинок сонных мы в наших глазах не нашли. Какая ты умница, Дора, что, перетерпя в глубине, ни разу того разговора ты даже не вспомнила мне. Ни в приторном восхваленьи , ни сбит оскорбленьями влет я не опущусь на колени – ведь это всем так не идет. Осталась ты той же Багирой, и тот же я Маугли твой, и, усыновленный богиней, я вечно останусь живой. Лишь те остаются живыми, как Маркес и Курт Воннегут, не зная, во чье они имя, но все же во имя живут. «Dormi, dormi, dormidera…» Ходят страхи у ворот. Если совесть есть и вера, значит, мир не пропадет. |
| Октябрь – ноябрь 2011 Талса, Оклахома |
