| <<< | Содержание 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | >>> |
|
А Мамай не спал на Красном Холме на верблюжьей кошме, себе на уме. Грыз хорезмский миндаль, глядя в темную даль, и сбегали нукеры, хоть их прикандаль. В юрту тенью вскользнул одноглазый баскак (в переводе - давитель) кипчак-весельчак. Непонятно любил он с утробным "хе-хе" что-нибудь отсекать - ну хоть лапки блохе. Прятал где-то он, что ли, в свои рундуки груди женские, руки, носы, языки? Хан его не любил, но поставил оплечь. "Ну, что хочешь сегодня кому-то отсечь?" - "Что ты, хан! Я - хе-хе! - только скромный слуга. Я нашел тебе в собственном стане врага".- "Кто - лазутчик?" - "Нет, хан... Он - хе-хе! - твой нукер. Он дает всем другим непотребный пример".- "Ну, а чем он пример непотребный дает?" Усмехнулся баскак: "Тем - хе-хе! - что поёт..." Был Мамай осторожен: "Я тоже, бывает, пою. Если все запоют - станет легче в бою. А красиво поет?" - "Да... пожалуй..." - "Так что?" - "То - хе-хе! - что красиво поёт, да не то. Эти песни, нам всем предвещая каюк, могут наше оружие выбить из рук..." - "Взять!" - "Он взят..." - и баскак за аркан его ввел. "Ты монгол?" - хан спросил. И ответил он гордо: "Монгол" Был он молод, но в шрамах. Как видно, не трус. Нос приплюснут. Раскосы глаза - не урус. "Пой!" - Мамай приказал, и запели, чисты и строги, на комузе в руках три воловьих струны. Голос пел, что война - это горе земли, что согнулись от крови в степях ковыли и что, землю чужую топча и губя, все пришельцы и топчут и губят себя. "Хватит!" - хан оборвал и со страхом подумал: "Он прав. У других матерей их детей отобрав, я у собственной матери отнял себя... Разве войско захватчиков - это семья?" Но сказал он певцу: "Был у русских Боян. Он когда-то их звал своей песней к боям, ну, а ты призываешь к презренной сохе. Ты предатель, певец..." И баскак оживился: "Хе-хе..." Но певец отвечал: "Был бы проклят Боян, если б звал он к таким же набежным боям, если б звал он в улусы монгольские влезть, попирая обряды и женскую честь. Сам себя попирает ослепший народ, если право судьи всех народов берёт. Я не продал монголов. Неправда твоя. Ты предатель народа, Мамай, а не я..." У Мамая задергались щеки и рот. "Ну и ну... Значит, разное - хан и народ?" - "Значит, разное..." - твердо ответил певец, и баскак с торжеством захехекал - конец! Хан сказал: "Уведи и язык отсеки. Слишком длинными стали сейчас языки..." - "Хан, а руки? Вдруг руки напишут - как их называют? - стихи..." - "Руки тоже... И сразу сменилось "хе-хе" на "хи-хи". И вкопали язык удалого монгола-певца в куликовскую землю среди васильков, чебреца. Будет время - поднимется до облаков урожай из отрезанных языков! И звенели опять, как проклятье слышны, у Мамая в ушах три воловьих струны. И, тайком возмечтав улизнуть за Урал, хан вдруг понял, что завтрашний бой - проиграл. |
| <<< | Содержание 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | >>> |
