Сопливый фашизм
Финляндия,
                     страна утёсов,
                                         чаек,
туманов,
           лесорубов,
                     рыбаков,
забуду ли,
           как, наш корабль встречая,
искрилась пристань всплесками платков,
как мощно пела молодость над молом,
как мы сходили в толкотне людской
и жали руки, пахнущие морем,
автолом
           и смолёною пенькой!..
Плохих народов нет.
                     Но без пощады
я вам скажу,
                     хозяев не виня:
у каждого народа —
                     свои гады.
Так я про гадов.
                     Слушайте меня.
Пускай меня простят за это финны,
как надо называть,
                     всё назову.
Фашизм я знал по книгам и по фильмам,
а тут его увидел наяву.
Фашизм стоял,
                     дыша в лицо мне виски,
у бронзовой скульптуры Кузнецов.
Орала и металась в пьяном визге
орава разгулявшихся юнцов.
Фашизму фляжки подбавляли бодрости.
Фашизм жевал с прищёлком чуингам,
швыряя в фестивальные автобусы
бутылки,
           камни
                     под свистки и гам.
Фашизм труслив был в этой стадной наглости.
Он был соплив,
                     прыщав
                               и белобрыс.
Он чуть не лез от ненависти на стену
и под плащами прятал дохлых крыс.
Взлохмаченный,
                     слюнявый,
                               мокролицый,
хватал девчонок,
                     пёр со всех сторон
и улюлюкал ганцам и малийцам,
французам,
           немцам,
                     да и финнам он.
Он похвалялся показною доблестью,
а сам боялся где-то в глубине
и в рок-н-ролле или твисте дёргался
с приёмничком,
                     висящим на ремне.
Эх, кузнецы,
                     ну что же вы безмолвствовали?!
Скажу по чести — мне вас было жаль.
Вы подняли бы
                     бронзовые молоты
и разнесли бы в клочья эту шваль!
Бесились,
           выли,
                     лезли вон из кожи,
на свой народ пытаясь бросить тень...
Сказали мне —
                     поминки по усопшим
Финляндия справляет в этот день.
Но в этих подлецах,
                               пусть даже юных,
в слюне их истерических речей
передо мною ожил «Гитлерюгенд» —
известные всем ясли палачей.
«Хайль Гитлер!» —
                     в крике слышалось истошном.
Так вот кто их родимые отцы!
Так вот поминки по каким усопшим
хотели справить эти молодцы!
Но не забыть,
                     как твёрдо,
                               угловато
у клуба «Спутник» —
                               прямо грудь на грудь —
стеною встали русские ребята,
как их отцы,
                     закрыв фашизму путь.
«Но — фестиваль!» —
                               взвивался вой шпанья,
«Но — коммунизм!» —
                               был дикий рёв неистов.
И если б коммунистом не был я,
то в эту ночь
                     я стал бы коммунистом!
1962, Хельсинки

Источники:

  1. 1973 - Интимная лирика. М., "Молодая гвардия".