Возмутители
Волчий закон
                        да пурга -
царская Кондопога.
Слезы икон
                  одна за другой
сползали в озёра
                              над Кондопогой.
Шкалик спасительно пряча в азям,
прорубь долбая
                        под свист непогоды,
били пешней
                        по замерзшим слезам
плакальщицы природы.
Тысячи выплаканных озёр
и валуны,
                  валуны перед нами,
будто стреляли по смердам
                                                в упор
пушки,
            заряженные валунами.
С шипеньем,
                  кроваво, а не елейно
народ просвещали
                              калёные клейма,
чтоб знали
                  безграмотные медведи:
аз,
      буки,
                  веди.
Сперва выжигали,
                              клеймя, как скотину,
"веди" на правой щеке
                                    сквозь щетину.
Прямо на лбу
                        вытравляли "око",
чтоб не мыслили
                              слишком глубоко!
Ну а на левой щеке:
                                    "зело",
чтобы сомненье в бунтарстве взяло,
но разум будила
                        в народе-творце
кириллица,
                  выжженная на лице...
Грязь,
      муки,
            ведьмы.
Аленушка-клейменушка
                                          в лесу.
Аз,
      буки,
                  веди
калеными щипцами по лицу!
Сделало царское образованье
лица -
            клеймеными образами.
"ВОЗ" (возмутитель) -
                                          кричало само
это трёхбуквенное клеймо.
И возмутитель действительно воз -
воз nepeгруженный горя и слез.
В русской истории столько историй.
Столькие клейма,
                              что не отскребу,
но возмутитель - тот воз,
                                                который
тащит историю
                              на горбу.
Нету героев грядущих времен,
тех, кто при жизни не заклеймен.
О заклейменная моя Родина,
ты возрождалась в бунтарстве своём.
В будущем ценится
                                    выше ордена
то, что считалось в прошлом клеймом.
Нас
      вьюги
                  вертят.
Кореш,
            не околей!
Аз,
      буки,
            веди,
выведите в мир без клейм!
Я бы хотел
                  в этой затхлости,
                                                тинности,
где "Котлован"
                        на полвека позднее прочли,
быть возмутителем невозмутимости
тех, кто проспали Россию почти.
Пусть же на правой щеке,
                                          как в бурьянной траве,
взвоет вдовою беременной "В"!
Как я хочу,
                  чтобы лоб мой ожгло
петлей, сбежавшей от виселиц,
                                                            "О"!
Ну а на левой щеке вспыхнет "3"
ломаной молнией при грозе!
Спас
      звуки
            меди
исстеганных колоколов
"Аз,
      буки,
            веди..." -
ангел клейменых слов.
Может быть, в жизни еще успею я
до неклеймености добрести?
Встала народная церковь Успения
в честь возмутителей на Руси.
И потому не мелеют озёра,
что, наливая их болью до дна,
как деревянная Федосова,
по заклейменным рыдает она.
"Аз,
      буки,
            веди..." -
азбука раскалена.
В нас
      будьте,
                  дети,
только бы -
                  без клейма...
1986-87