Цицинателы
Дом вынут из дома,
                              который тобою покинут.
Гульрипшская ночь,
                              а у берега воет Байкал,
и только твой призрак,
                                    оставшийся верным,
                                                                  не вынут
из Чёрного моря,
            из глуби дрожащих от шторма зеркал.
Покинула ты,
                        как душа
                                    ещё, кажется, целое тело,
но нет и его -
                        как морскою водой унесло.
Я - лишь очертанья себя.
                  Сквозь меня светляки пролетают -
                                          приморские цицинателы,
как будто я лишь уплотнившийся сумрак,
                                                                              и всё.
Я благословляю тебя.
                                    Ни к кому не ревную -
ревную к себе,
                        когда был я так счастлив и глуп,
и воздух над морем -
                        как будто страна,
                                    где живут уцелевшие поцелуи,
но только отдельно от наших,
                                                      другими украденных губ.
Нет сил на заклятья.
                                    Нет права в любви на проклятья.
Байкал или Чёрное море бессмысленно
                                                            в ступе толочь,
и цицинателы -
            как будто бы блестки лукаво
                                                шуршащего черного платья
великой,
            немыслимо старой актрисы
                                                      по имени - ночь.
Мы с этой актрисой
                              немало сыграли на пару
на сценах подмокших подвалов
                                    и запаутиненных чердаков.
Она не пропала.
Она удержалась
                        в глазах поколений других,
                                                                  не упала.
Я не удержался.
                              Я только один из её светляков.
Запутался я, как светляк,
                                                но не в гриве Пегаса,
а в гриве ракетной
                              у атомных новых Аттил.
Запутаться -
                  это не менее страшно,
                                                      чем вовсе погаснуть,
а я еще не насветился,
                                          а я еще не досветил.
Зачем, обманув и себя, и меня,
                                                      ты когда-то взлетела
над кваканьем сонных лягушек
                                                      в беззвездную высь?
Зачем, поджигая себя и меня,
                              ты прижалась, как цицинатела,
и два светлячка беззащитных
                                                      от нас родились?
Зачем в этом воздухе,
                  где радиация стала страшнее,
                                                                  чем пули,
поднявшись в неверное небо
                                          с такой же неверной земли,
мы так ослепительно и ослепленно
                                                и коротко так просверкнули
и не помогли нашим детям,
                                                а мгле помогли!
1986