Тиран
По жизни я бы шало шёл
навроде катера без якоря,
когда бы Слава Шалашов
не отучил меня от яканья.
Закон:
           "На судне нет гостей!" -
он выполнял без околичностей.
Он был врагом свободы личности,
не исключая и своей.
Гроза бузил,
                сачков,
                          нерях,
он был не просто ихтиолог,
а всей команды идеолог -
тиран в кирзовых прахарях.
Взирал он бдительно на мир,
прикрывши лысину на кумполе
узбекской тюбетейкой,
                               купленной
в ларьке "Байкальский сувенир".
Боялся он любой стоянки,
как партизанских джунглей -
                                         янки.
И берег,
           где вино и женщины,
где столько разных обирал,
как символ чуждой разложенщины
воспринимал наш адмирал.
Он бы, наверное,
                     и Моцарту
сказал,
           как говорил он нам:
"Учитесь подавлять эмоции!
На койку!
           Берега не дам!"
А там
         у крошечной турбазочки
вокруг костра на берегу,
обнявшись,
           пели скалолазочки
такие -
           просто не могу!
Наш теплоходик типа катерного
стоял от счастья метрах в ста,
и что-то вроде всхлипа матерного
у нас дрожало на устах.
И, сублимируя энергию,
глядела на огонь костра
команда наша
                     слабонервная,
вцепившись мрачно в леера.
Я так хотел,-
                     моё вам с кисточкой!-
входя в прельстительную роль,
с интеллигентною туристочкой
поговорить о Блоке,
                               что ль!
Но для лишенных права берега
в стране не чьей-то,
                               а родной
была турбаза
                     как Америка,
куда нет визы выездной.
Во сне подушки мы кусали
и к возвышающей звезде
с полузакрытыми глазами
сквозь сон шагали по воде.
На смех москвичек,
                               ленинградочек,
в нас не вселяя больше страх,
как призрак,
                     шел за нами крадучись,
тиран в кирзовых прахарях.
1971