Как я люблю эти сумерки длинные, их перламутрово-пепельный цвет, будто в ботинках с прилипшею глиною тяжко бреду на неведомый свет. Помню, как в сумерках, за огородами, где мы играли, резвясь, как щенки, у одноклассницы - рыженькой родины, родинку слизывал я со щеки. Сумерки длинные, чуть серебристо-полынные тянут в себе, зазывая, тревожа, маня. Сам я забыл, как зовусь я по имени. Я бы хотел, чтоб звали Россией меня. Нету у нашей души завершения. рад умереть бы, да не до того. Что же ты, жизнь моя, так завечерилась, будто и ноченька недалеко? Буду когда-нибудь снова мальчишкою, встану горой за девчачью слезу, буду играть в деревянного чижика, родинку чью-нибудь снова слизну! Сумерки длинные, крики вдали журавлиные, и над колодцем скрипт журавель у плетня. Сам я забыл, как зовусь я по имени. Я бы хотел, чтобы звали Россией меня. |
25 сентября 2003 |