Пока воображение у вас не оскудело, вы можете представить Фазиля Искандера в кирзовках, не при славе, а в роли каскадёра, когда, теряя хлястик пальта, где денег нету, он рвался, - но не к власти, а просто в оперетту? И я с ним рвался тоже, сжимая контрмарку, и пёрли мы не в ложи - в раёк, что в кочегарку, сквозь френчи, гимнастёрки, тельняшки, чернобурки, еолпой чуть не растёрты, как тощие окурки. Был жив ещё усатый, но не был он всесильным. В тот год пятидесятый здесь властвовала Сильва. Здесь, хохоча ядрёно, с чрезмерно громким эхом, под хохмача Ярона страх забывали смехом. Порхал Володя Шишкин - наш мотольковый Бони, в Гулаге чуть не сгнивший в парашной страшной вони. В стране сплошных дежурных, газет чинно-цензурных для нас взлетали ноги в чулках чёрноажурных. Было легко зажечь им в нас, пылких, словно дети, искристое :"Без женщин... ...жить нельзя на свете..." Учились мы свободе у русского капкана, в пивных простонародья у кружки и стакана, у "изабеллы" розовой, которую в бочонке, ты нёс, Фазиль до-прозовый, одной своей девчонке. И ты воскликнул: "Женька!" - однажды на рассвете: "Действительно - без женщин - да! - жить нельзя на свете!" Я так хочу сегодня, чтоб вы вообразили, что не было свободней меня или Фазиля, нас, неопьедесталенных, на приставных скрипучих, и, несмотря на Сталина, к девчатам приставучих, и до блажённой дрожи, хотя всего боялись, счастливых, что мы всё же ещё не состоялись. |
3 марта 2004 |