22 января сего года (2009 - ev-evt.net) я вылетел на весенний семестр преподавания русской поэзии в университет
города Талса в штате Оклахома. В дорогу я захватил недавно вышедщую книгу моего товарища, с которым
мы прошли 7 сибирских рек — бывшего известинца Л. Шинкарева «Я это все почти забыл». Она посвящена
дружбе с его и моими близкими друзьями, знаменитыми чешскими путешественниками Иржи Ганзелкой и
Мирославом Зикмундом, которую не смогло разрушить даже ничем не оправданное трагическое вторжение
брежневских танков в братскую страну. По-моему, это самая лучшая, самая правдивая книга о том, как все
это произошло, написанная с человеческим тактом, свойственным искреннему сопереживанию. Мои соседи по
самолету — интеллигентные думающие люди заметили, что у меня глаза на мокром месте. Мы невольно
разговорились о многом, в том числе и о том, как грубость, насилие, унижение других людей ставят под
угрозу наши надежды и взаимоотношения — иногда необратимо.
Одна из наших попутчиц описала нам как свидетельница крошечную вроде бы историю, произошедшую в прошлом году, но вырастающую до символа унижения одной безответной пенсионной бабушки, продававшей недалеко от ВДНХ выращенную ею редиску, которую у нее отобрал милиционер, да еще и составил акт в отделении. Все это — и глобальное, и вроде бы крошечное частное — вдруг горько и пронзительно соединилось во мне, и я там же, в самолете, написал стихотворение, которое вам и посылаю. |
А рядом с метро «Алексеевская» алеют редисок мазки, как будто бабусями сеются на серых асфальтах Москвы. На бывшие ящики манговые бабуси кладут их пучки, пиарствуют, но не обманывая: «Хрустявые, с грядки почти». Но без уваженья и жалости облавы идут на бабусь. Кому же сегодня пожаловаться, тебе, пенсионная Русь? Одна в отделенье отчаянно редиски пришла выручать: «Начальника, дайте начальника… Не то пропишу вас в печать!» А рядом путана из Болшева не стала сидеть в стороне: «Ты, бабка, рыдай, да побольше — начальник идет в окне»… Летел я над всем человечеством под сдержанный «Боинга» рев с приросшим и в небе отечеством, и с книгой твоей, Шинкарев. И мне удивлялись попутчики: «О чем это плачет поэт?» Я плакал о Ганзелке, Дубчеке, о наших надеждах тех лет. Нельзя допускать унижения с опаздыванием стыда ни перед страной, ни женщиной — ведь каждый из нас как страна. И, танками весь переломанный, я чувствовал боль в позвонках, лишь книга — не Ленина — Лёнина тепло сохраняла в руках. С тобой был я рядышком, Боже, но слышалось вновь, как во сне: «Ты, бабка, рыдай, да побольше. Начальник идет в окне». С глазами навек виноватыми я взгляд с облаков не сводил. Начальника в иллюминаторе искал я и не находил. |
22—23 января 2009 г., самолет Москва — Талса |