Защищаю Бенедиктова |
---|
Защищаю Бенедиктова, его серый сюртучок. Невезучим было дитятко, невезуч был старичок. Было скопческое личико, а пройтись по словесам - было, право, столько лишнего, что не лишний ли был сам? Почему же столько горечи, как подумаю о нем, о Владимире Григорьиче, тайно выжженном огнем? Было больше, чем чиновника, и, наверно, в тыщу раз, в нем героя и любовника, - что же он себя не спас? Изнутри его раскачивая, в нем порой рождался звон, как в Акакии Акакиевиче вылупившийся Аполлон. Он совсем не самозванствовал, знал, что «колокол» - другой, и так скромно самозвонствовал, как бубенчик под дугой. И порой при всем безвкусии, были у его стиха и безгрешность безыскусная, и застенчивость греха. Млели пышущими пышками барыньки в шлепках румян: "Душка! Он почище Пушкина! Он чиновник, но шарман!" За овацией - овация, а потом - вдруг ничего. Обозналась наша нация, приняла не за того. Эх, Россия, что за лютая у тебя такая страсть - то захваливать залюбленно, то помочь упасть, пропасть. В этом столько было дикого с пра-пра-дедовских времен. Защищаю Бенедиктова. Незабвенья стоит он. Век его в могилу скушную не стряхнул, а грубо стряс, Но пушиночкой от Пушкина, долетел он и до нас... |
* * * * |