«Муж благ и книжен...» - как он был унижен когда вознесся саном высоко, но в митре и парче нагим и нищим был, как Отец небесный, - весь в него. Безвестность или слава - что большее? Что выбирать - ярмо иль ореол? Он ореол ярмом надел на шею, митрополит - пиит Иларион. Князья его то баловали щедро, то норовили удержать в узде, но, к счастью, у него была пещерка, где ни одной иконы на гвозде. Там верить в Бога не был он обязан, но почему-то больше верил там, где был он лаской княжеской не связан, где не совал никто уста к перстам. Иларион тянулся вновь к пещерке, шептался с другом юности - Днепром и за грехи вымаливал прощенья из облака уроненным пером. Его Господь был добр - гораздо лучше чем чей-то Бог - каратель и тиран. Просил он Бога: «Человеколюбче, останови всю в мире кровь из ран». По христианству злоба вне закона. Единственный закон его - любовь, и я, как блудный сын Илариона, ничем, ничью не оправдаю кровь. Когда во мне щетинится колюче какой-то мелкий мстительный злодей, о, помоги мне, Человеколюбче, перетерпеть, - не разлюбить людей... |
* * * * |