Псковские башни
Художник, сам собой низложенный,
надел по царски фартук кожаный
и принял звание - кузнец.
Он для души, а не для гонору
сам возложил на буйну голову
тяжелокованный венец.

Художник толст и бесшабашен.
Художник пьяница большой,
а между тем - хранитель башен,
ревнитель с нежною душой.

Восстав на те порядки скотские,
когда в разоре башни псковские
собой являли лишь позор,
он бисер доводов рассыписто
метал - рукомесла российского
в парче невидимой посол.

Взывал, что башни те беспаспортно,
стоят заброшенно, беспрапорно,
подобно каменным гробам.
Ловя тупых чинуш на лестнице,
о прапорах железных лекции
читал художник медным лбам.

Он так вещал: 'Что флаги тряпочные!
У нас и так забиты прачечные.
А прапор сшит самим огнем.
А прапор, молотом он выхолен,
навек развернутым он выкован,
и нет ни складочки на нем.

Чихали тати из Ливонии
от дыма кузниц - от зловония,
не предвещавшего добра,
когда из крайне нелюбезного
железа самого железного
ковали предки прапора.

Так вот и складывалась нация,
когда, визжа по сторонам
чужие стрелы только кляцали
по этим - крошкам знаменам.
И прапор вам не флюгер смирненький,
который вертится как миленький,
едва почудятся ветра
Мы флюгерами затоварены.
нужны Отечеству, товарищи,
не флюгера, а прапора!'

Так говорил художник, вытесан
из той породы, что и витязи.
Воителем - бородачом
он шел сквозь перья канцелярские,
как будто бы сквозь пики царские -
с идеей, будто с бердышом.
И вот хранитель государства,
одетый в царственную рвань,
кует воинственного барса
или возвышенную лань.

И, лыбясь медленно, как пончики,
глядят заезжие япончики,
и старики и детвора,
и даже лбы все так же медные,
как снова плещутся победные
на башнях Пскова прапора.

Хвала хранителям России!
Хвала за их посольский труд.
Как прапора сторожевые,
они отечество блюдут.

У возвышающих развалин
в надежде славы и добра
я слышу грохот наковален:
кует Россия прапора.
1971