Предутро
Люблю, когда звёздочки все ещё тлеют,
но можно их детским дыханьем задуть,
а мир постепенно утреет, утреет,
хотя не мудреет при этом ничуть.

Я больше, чем утро, люблю поутренье,
когда, мошкару золотую меся,
лучами пронизанные деревья
на цыпочках приподнимаются.

Люблю, когда в соснах во время пробежки
под полупроснувшихся птиц голоса
на шляпке сиреневой у сыроежки
по краешку вздрагивает роса.

Быть как-то неловко счастливым прилюдно.
Привычка скрывать своё счастье хитра,
но дайте счастливым побыть хоть под утро,
хотя все несчастья начнуться с утра.

Я счастлив, что жизнь моя вроде бы небыль,
а всё же весёлая дерзкая быль,
что Бог мне ни злобы, ни зависти не дал,
что в грязь я не влип и не втоптан был в пыль.

Я счастлив, что буду когда-нибудь предком
уже не по клеткам рождённых внучат.
Я счастлив, что был оклеветан и предан -
ведь на живых, а не мёртвых рычат.

Я счастлив любовью товарищей, женщин.
Их образы - это мои образа.
Я счастлив, что с девочкой русской обвенчан,
достойной того, чтоб закрыть мне глаза.

Россию любить - разнесчастное счастье.
К ней жилами собственными пришит.
Россию люблю, а вот все её власти
хотел бы любить, но - простите - тошнит.

Люблю я зелёненький, голуболобый
наш глобус-волчок со щеками в крови.
Я сам заводной. Я умру не от злобы,
а от непосильной для сердца любви.

Я жить не сумел безупречно, премудро,
но вспомните вы с неоплатной виной
мальчишку с глазами, где было предутро
свободы светающей - лучше дневной.

Я - несовершеннейшее творенье,
но, выбрав любимый мой час - поутренье,
Бог вновь сотворит до рождения дня
лучами пронизанные деревья,
любовью пронизанного меня.
1994