Плач по брату
В. Щукину
С кровью из клюва,
                                    тепел и липок,
шеей мотая по краю ведра,
в лодке качается гусь,
                                          будто слиток
чуть черноватого серебра.
Двое летели они вдоль Вилюя.
Первый уложен был влёт,
                                                а другой,
низко летя,
                        головою рискуя,
кружит над лодкой,
                                    кричит над тайгой:
«Сизый мой брат,
                              появились мы в мире,
громко свою скорлупу проломя,
но по утрам
                        тебя первым кормили
мать и отец,
                        а могли бы - меня.
Сизый мой брат,
                              ты был чуточку синий,
небо похожестью дерзкой дразня.
Я был темней,
                        и любили гусыни
больше - тебя,
                        а могли бы - меня.
Сизый мой брат,
                              возвращаться не труся,
мы улетали с тобой за моря,
но обступали заморские гуси,
первым - тебя,
                        а могли бы - меня.
Сизый мой брат,
                              мы и биты и гнуты,
вместе нас ливни хлестали хлестьмя,
только сходила вода почему-то
легче с тебя,
                        а могла бы - с меня.
Сизый мой брат,
                              истрепали мы перья.
Люди съедят нас двоих у огня
не потому ль,
                        что стремленье быть первым
ело тебя,
                  пожирало меня?
Сизый мой брат,
                              мы клевались полжизни,
братства, и крыльев, и душ не ценя.
Разве нельзя было нам положиться:
мне - на тебя,
                        а тебе - на меня?
Сизый мой брат,
                              я прошу хоть дробины,
зависть мою запоздало кляня,
но в наказанье мне люди убили
первым - тебя,а могли бы -
                                                      меня...»
1974