Приключения мысли
Был день как день -
                              всех прочих не страшней,
а на Кузнецком, в сдавленной печали,
за пазухою книжных торгашей
зажато мысли гениев торчали.
Одна из мыслей, видя, что вокруг
на корешки, а не на мысли падки,
скользнула на асфальт из липких рук
по красненькому хвостику закладки.
Мысль гения по городу брела
непризнанной актрисой вне театра
и безработно видела: творятся
отнюдь не гениальные дела.
Срывая молотком на пальцах злость,
похмельный плотник с щепками на шапке
вколачивал полдня все тот же гвоздь,
фатально попадая мимо шляпки.
"Я пригожусь тебе..." - шепнула мысль
в заросшее тайгою рыжей ухо,
а он лениво пробупчал: "Уймись.
Не мысли мне нужны, а бормотуха".

Мысль вздрогнула - лежала пара ног
под "Жигулями" в центре мирозданья.
Тревожно мыслшь подумала: "Раздавлен?",
спросив на всякий случай: "Жив, сынок?"
Сынок был жив. Он с гаечным ключом
зашевелился - правда, лишь отчасти.
"Я - мысль..."
                        "И что? А я-то тут при чём?
Все ваши мысли - на хрен! Где запчасти?"
Мысль шла и шла, устало семеня
и подчинясь безропотно мыслишкам:
"Я не нужна. Пугаются меня,
я, видно, непричёсанная слишком".
Решила мысль вести себя с умом,
прихорошиться, выбросить обноски
и просочилась в пыточный салон
под псевдонимом "Модные причёски".
Там женщины - совсем в чужих руках
оставив свои головы рисково -
сидели в космонавтских колпаках,
ни дать ни взять сплошные Терешковы.
Шёл от включённых фенов тихий вой,
и что-то инфернально клокотало.
Взмыл женский бас: "Над этой головой
нам надо потрудиться капитально".
И ножницы защёлкали не в лад,
как будто клюв какой-то хищной птицы,
и полетели волосы подряд,
да так, что можно ими подавиться.
Мысль не могла прийти в себя никак,
ни шевельнуть ногой, ни пальцем двинуть.
Когда её пихали под колпак,
подумала с тоской: "А вдруг не вынут?"
Но - вынули, и тот же сочный бас,
такой, что на часах скакнули стрелки,
воскликнул: "Не причёска, а Кавказ!
Сваяла, как моей подружке - Стрелке!"
С опаской мысль взглянула на себя
и не узнала - нечто вроде торта
на голове её сидело гордо,
любой намёк на мысли погреби.
Мысль забрела в какой-то чахлый сквер
и о себе подумала: "Я - дура",
но вдруг раздался окрик: "Руки вверх!" -
и сквозь кустарник высунулось дуло.

Заполучивший жертву наконец
в своих родимых джунглях за Арбатом,
стоял невинноглазый сорванец
с детмировским смазливым автоматом.
"Я, мальчик, мысль... В меня стрелять нельзя..."
Он, козырнув ладонью на отлёте,
спросил, приклад в раздумий грызя:
"А вы - какая мысль? Скажите, тётя!"
И мысль, прической задевая высь,
торт надо лбом качая неумело,
заклинилась, запнулась, онемела,
вдруг позабыв, какая она, мысль.
Мальчишка ждал, мальчишка грыз приклад,
от предвкушенья страшной тайны съежась,
но в голове - лишь парфюмерный чад
и щёлканье проклятых этих ножниц.
Посередине бела дня в Москве
мысль гения так ловко обокрали,
как будто всё, что было в голове,
совместно с головою обкорнали.
И невозможно подыскать слова,
и стыдно поглядеть в глаза ребёнку,
когда по доброй воле голова
острижена под общую гребёнку.
Покуда мыслят наши мудрецы,
уже по всем причесочным салонам
колдуют завивальные щипцы,
и там, где мысль, всегда разит палёным.
Сказала мысль: "Мальчишка, ты шустер,
но все же не забудь про осторожность.
За каждый твой зализ или вихор
держись, мальчишка. Опасайся ножниц.
Мальчишка, ты, как я, не осрамись.
Причёсанная мысль - уже мыслишка.
Я - мысль из бывших,
                                    то есть я не мысль.
Мне нечего сказать.
                                    Стреляй, мальчишка".
1982