Нью-Йоркская элегия

С.Митман

В центральном парке города Нью-Йорка
среди ночей, продрогнувший, ничей,
я говорил с Америкой негромко —
мы оба с ней устали от речей.

Я говорил с Америкой шагами.
Усталые шаги земле не врут,
и отвечала мне она кругами
от мёртвых листьев, падающих в пруд.

Шёл снег... Себя он чувствовал неловко
вдоль баров, продолжающих гульбу,
садясь на жилы вспухшие неона
у города бессоного на лбу,
на бодрую улыбку кандидата,
пытавшегося влезть не без труда,
куда не помню - помню, что куда-то, -
но снегу было всё равно куда.

А в парке здесь он пдал бестревожно,
и как на разноцветные плоты,
снежинки опускались осторожно
на тонущие медленно листы,
на шар воздушный, розовый и зыбкий,
о звёзды сонно трущийся щекой,
прилепленнный жевательной резинкой
к стволу сосны ребяческой рукой,
на чью-то позабытую перчатку,
на зоосад, спровадивший гостей,
и на скамейку с надписью печальной:
"Здесь место для потерянных детей".

Собаки снего потерянно лизали.
Мерцали белки у чугунных ваз
среди дерев, потерянных лесами,
потерянными бусинками глаз.

Храня в себе угрюмо и сокрыто
безмолвно вопрошающий укор,
лежали глыбы грузные гранита -
потеряные дети бывших гор.

Жевали зебры за решёткой сено,
потерянно уставясь в темноту.
Моржи, вздымая морды из бассейна,
ловили снег усами на лету.

Моржи смотрели горько и туманно,
по-своему жалея, как могли,
потерянные дети океана,
людей - детей потерянных земли.

Я брёл один, и лишь вдали за чащей,
как будто ночи пристальный зрачок,
перед лицом невидимо парящий
плыл сиареты красный светлячок.

И чудилось - искала виновато,
не зная, что об этом я молю,
потерянность неведомая чья-то
потерянность похожую мою.

И под бесшумным белым снегопадом,
объединявшим тайною своей,
Америка со мной садилась ряом
на место для потерянных детей.
1967