Любовь революционера
Их любовь была на холме из джинсов,
В магазине для хиппи в городе Лима.
Прямо на пол, на джинсы, они ложились
И любили друг друга неутолимо.

Магазин назывался «Устами оракула»
И хозяйка ключами неловкими брякала,
Отпирая уста на дверях намалеванные.
Голубые, как-будто бы вдрызг нацелованные.

А потом изнутри она ключ повернула,
Груду джинсов новехоньких на пол швырнула,
Свое платье упавшее переступила,
И как белый кувшин в темноте проступила.

Амулеты, фальшивые перстни, гитары
Как гнилушки светили забывшейся паре
И рубашки с пальмами дальней Сахары
Что-то тихо шептали индийским сари.

Ну а джинсы скрипели, шуршали шершаво
И теряли к чертям ярлыки с ценою,
"Успокойся!" - она ему в щеку шептала. -
"Нет шагов за стеною, ты только со мною"

А шаги за стеною все-таки слышались -
кто-то злобно следил за их наготою.
В щель глядела - эпоха как главная сыщица
и держала наручнике наготове.

И во сне его странным ознобом било,
И она к его лбу прикасалась рукою:
"С кем-то борешься ты и во сне, мой любимый".
Хоть во сне не борись. Дай тебя успокою."

А ему успокоится было трудно,
словно сыщики рядом - вот-вот поймают.
И еще он знал: кроме ночи есть утро,
только женшины этого не понимают.

Под покровом ночным на холме из джинсов,
в магазине для хиппи города Лима
восходило могучее древо жизни
и на джинсы слезами чистейшими лило.

...И ему становилось до странного просто,
и он думал, себя ощутив безымянным,
что мгновение каждое – это остров,
на который мы выброшены океаном.

И когда наступает блаженная пауза
Надо просто лежать под пальмами вечности
И не надо ждать никакого паруса
Ибо двое друг с другом - уже человечество.

И когда засыпал он, уставший от казни,
как себя измочалившая стихия,
она тихо садилась около кассы
и писала стихи, примерно такие...

Завтра утром придут в магазин подростки,
Они купят себе эти синие джинсы.
И следы нашей тайной любви как розы
Будут вместе с подростками петь и кружиться.

И наша любовь побежит по улицам,
Будет карабкаться по деревьям,
И наша любовь с чужой перепутается,
И мы не умрем,
А умрем – не поверим.
1974