"Любовник" - стало редким словом, как, впрочем, и "любовница". Любовью не бывал я сломан, а если был - не до конца. Пройдя сквозь искус донжуанства, ряд горьких истин разжевал и до того я дожелался, что и желать я разжелал. Но я любил - пускай чутьчутьно, пускай хоть краешком души, и мне со всеми было чудно, и все мне были хороши. И пить любовь из любопытства мои уста легко могли, как воду из следов копытцев прелестных козочек земли. Встречал я, правда, и коварных, с какими лучше не балуй, но, к счастью, я из благодарных, хотя б за полупоцелуй. И ощущал себя я вроде любовником не только их, ну а всего, что есть в природе, волн и пшеничных и морских. В любви есть коллекционеры, разборчивые знатоки, а я любил без всякой меры от неразборчивой тоски. Есть неразборчивость от Бога. Она чиста тем, что щедра и предпочтёт породе дога писк беспородного щенка. Люблю я столькое, как дети, влюбляться столько я горазд. Всё, что я люблю на этом свете, мне угодить на тот не даст. Могу воробышкам, к примеру, шепнуть: "Любимые мои". Я не из коллекционеров. Я - из любовников Земли. |
1 февраля 2005 |