Личное письмо Генералиссимуса
Над рекой забайкальской -
                                          Селенгой
люди сталинкой не пахнут никакой,
лишь один
                  с настырной сталинкой
судачит,
            хилый,
                        старенький
инвалид с кедровой щелистой ногой.
"Распустились,
                        разболтались все подряд.
Что спасет Россию?
                              Новый Сталинград.
Был бы Сталин жив,
                              сидел бы в людях страх,
а без страха
                  всей России будет крах..."
На воротах у него
                        орёл орлом
в жестяных цветах могильных под стеклом
смотрит сам генералиссимус,
так что бабы с коромыслами
приглушают легкомысленность при нём.
Над рекой забайкальской -
                                          Селенгой
раньше лагерь был,
                        режим в нем был строгой.
И подходит к инвалиду войны
инвалид лагерей,
                        но без вины,
из Москвы приехав кашляюще
на бескладбищное кладбище,
где товарищи его погребены.
Говорит он:
                  "Я скажу, вам не в обиду,
от души -
                  как инвалид - инвалиду.
Ну зачем вам на воротах нужен тот,
что людей держал в загонах,
                                                словно скот?"
Заобиделся военный инвалид:
"У меня его портрет внутрях висит.
Вождь крутой, а не иной был нужен нам.
Знал в войну он всех солдат по именам.
Знал по имени-отечеству меня,
и письмо мне сам прислал из Кремля..."
Грудь расправилась.
                              Все сразу вдруг возвысилось
в инвалиде,
                  будто влез на пьедестал:
"Личное письмо генералиссимус
написал!
            И лично подписал!"
И к сокровищнице тайной своей
он повёл
                  инвалида лагерей.
Он открыл сначала
                              кованый ларь.
В нём ларец был
                        тоже кованый, как встарь,
а в ларце коробка из-под монпансье,
а в коробке -
                  то письмо,
                                    а в том письме
благодарность за сраженье под Орлом,
имя, отчество, фамилия -
                                          пером,
а вот сталинская подпись -
                                          лишь клише,
лживо льстящее доверчивой душе.
Как слепа она,
                        солдатская искренность!
Предало его оно само -
личное письмо генералиссимуса,
личное безличное письмо.
Над автографом фальшивым навзрыд
плачет с гордостью военный инвалид.
Старый лагерник
                        вертит письмецо,
но улыбку не пускает на лицо.
Вот что прячут ветераны по домам.
Вот за что вождя и любят -
                                          за обман,
но, по счастью,
                        инвалиды лагерей
инвалидов той войны
                              чуть-чуть мудрей.
1988