Людмиле Гурченко |
Когда я был свежей огурчика, я был влюбленным в Люду Гурченко, и в голосок ее, и в талию, и в танцы стиля своего, почти подобного летанию, когда не весят ничего. Задиристая харьковчанка, ты пела, думая слова, то боевая, как тачанка, а то как девочка слаба. И как в черемуховом дыме прошедших дней, бессмертных дней «когда мы были молодыми» ты пела родине своей. Когда вы шли с Басилашвили сквозь леденящую пургу, мы все любовью вашей жили... Чем я помочь сейчас могу? И пела ты с такою болью, слезами чистыми омыт, мой стих про клеверное поле - пусть вновь оно тебе шумит. Прощай, единственная Люда, прости, и счастлива будь, что была обиженная люто, но и счастливая зато. |
1 апреля 2011 |