Конгресс в Мадриде "за прогресс" идёт, но я ещё не круглый идиот и думаю с усмешкой и тоской: "Вы все борцы за мир, но за какой?" Вот брызгает слюною на меня, кого-то в аморальности виня, арап, который аж побагровел — творец порнографических новелл. Вот тот, с лицом бифштекса,— речь, как храп, с трибуны издаёт. Он в храпе — храбр. Но где он был, трусливый фарисей, когда сажали всех его друзей? Вон тот болтун, в конгрессах умудрён, как кобру, заклинает микрофон, но между тем он сам — ручаюсь я — лукавая опасная змея. Борьба за мир преступников всех стран под вечер переходит в ресторан. Талоны на питание в руках растят друзей на всех материках. Один борец, вгрызаясь в огурец, о гуманизме треплется, стервец. Другой борец за мировой прогресс под юбку переводчицы полез. Но вижу, ночью выйдя на балкон: внизу стоит, работу кончив, слон, и ловят звон трамваев, писк мышей могучие локаторы ушей. Но принят нами слон в борцы за мир. Он на цепи. Он, если б мог, завыл. И слон, потрескавшийся от обид, как совесть человечества, трубит. |
1967 |