Краденные яблоки
Кренились от шторма заборы,
и крались мы в тенях озяблых,
счастливые, будто бы воры
с рубахами, полными яблок.

Тяжёлыми яблоки были,
и есть было страшно-престрашно,
но мы друг друга любили,
и это было прекрасно.

И нас, как сообщница, пряча
от мира, где грязные волны,
шептала монахиня-дача:
"Не бойтесь любить. Вы — не воры".

И лунного света молочность
шептала сквозь пыльные шторы:
"Укравшие то, что могло быть
украдено жизнью,— не воры..."

Был дачи хозяин гуманный
футбольный — на пенсии — витязь,
и фото, мерцая туманно,
шептали: "Не бойтесь — прорвитесь!"

И мы прорывались к воротам
в любовь, как в штрафную площадку,
и делали финт с поворотом
и яблоками — в девятку.

И, крошечны, снились нам будто,
игрушками-игрунами
качались футбольные бутсы
на ниточке тонкой над нами.

"Не бойтесь...— шептали, как гномы.—
Играйте, и не понарошке..." -
и били по шару земному,
такому же, в сущности, крошке.

И мы играли и били.
Игра была, может, напрасна,
но мы друг друга любили,
и это было прекрасно.

А море, лютея от рыка,
предупреждало о чём-то,
но, как золотая рыбка,
плескалась на лбу твоём чёлка.

И было не боязно думать,
что в будущем, штормом закрытом,
за жадность мою и за дурость
останусь с разбитым корытом.

Пусть буду я сплетнями загнан,
я знаю — любовь не для слабых,
и запах любви - это запах
не купленных — краденых яблок.

Мы счастливы будем? Едва ли...
Но все бы мы прокляли в мире,
когда б у себя мы украли
возможность украсть эти миги.

Что крик сторожей исступлённых,
когда я под брызгами моря
лежал головой на солёных
двух яблоках, краденых мною.
1967