Юмор
Цари,
            короли,
                       императоры,
властители всей земли
командовали парадами,
но юмором —
            не могли.
В дворцы именитых особ
все дни возлежащих выхоленно
являлся бродяга Эзоп,
и нищими
            они выглядели.
В домах, где ханжа наследил
своими ногами щуплыми,
всю пошлость
                       Ходжа Насреддин
сшибал,
            как шахматы,
                       шутками.
Хотели
            юмор
                       купить,
да только его не купишь!
Хотели
            юмор
                       убить —
а юмор
            показывал
                       кукиш!
Бороться с ним —
                       дело трудное.
Казнили его без конца.
Его голова отрубленная
качалась на пике стрельца.
Но лишь скоморошьи дудочки
свой начинали сказ,
он звонко кричал:
                       "Я туточки!" —
и лихо пускался в пляс.
В потрёпанном куцем пальтишке,
понурясь
            и вроде каясь,
преступником политическим
он,
    пойманный,
            шел на казнь.
Всем видом покорность выказывал,
готов к неземному житью,
как вдруг из пальтишка выскальзывал,
рукою махал,
                       и тю-тю!
Юмор
            прятали
                       в камеры,
но чёрта с два удалось.
Решётки и стены каменные
он проходил насквозь.
Привык он ко взглядам сумрачным,
но это ему не вредит,
и сам на себя с юмором
юмор порой глядит.
Он вечен.
            Он, ловок и юрок,
пройдет через всё,
                                  через всех.
Итак,
            да славится юмор.
Он -
            мужественный человек.
1960