Если люди в меня входят, не выходят они из меня. Колобродят, внутри хороводят, сквозь мою немоту гомоня. Мудрецами и дураками переполнен, - в конец извели! - так, что кожу мою каблуками пробивают они изнутри. Дайте чуточку отдышаться! Невозможно! Я перенабит приносившими столько счастья, наносившими столько обид. Что со мною случилось такое? Что мне делать с огромной толпою в моей собственной малой груди - хоть милицию там заводи. Стал немножечко я сумасшедшим, ибо там, в потаенной тени, ни одной я не бросил из женщин, и меня не бросали они. Воскрешения дружб неуклюжи, как стараньем себя ни тирань, но терял я друзей лишь снаружи, а внутри никого не терял. Все, с кем в жизни ругался, сдружился, все, кому только руку пожал, стали новой поджизненной жизнью, как безогненный тайный пожар. Все, что создал мой суетный гений из мелькания снов и дождей - не собранье моих сочинений, а собрание этих людей. Невозвратного возвратимость - как летящий назад водопад. Кто погибли - во мне возродились, кто еще не родились - вопят. Население слишком большое, непосильное для одного, но душа не была бы душою, если б не было в ней никого... |
март 1975 |