Четыре чулочницы
А. Твардовскому
По подвыпившим улицам ходят чулки,
на морозце к ногам примораживаясь,
и девчонки,
                  слюня носовые платки,
вытирают чулки,
                              прихорашиваясь.
И твистуют чулки,
                              и пустуют чулки,
себя где-то на трубах высушивая,
и по скверам подрагивают
                                                чутки,
что-то очень такое выслушивая.
А четыре чулочницы
                              отдыха для
выпивают по случаю Женского дня.
Кто не с ними - дурак!
                                    И барак не барак,
и музыка гремит,
                        как на лучших балах!
А в красильном цеху -
                                    там туман да туман,
а приходишь домой -
                                    там тумак да тумак,
и поди разбери,
                        что внизу, что вверху,
и туман в голове,
                              как в красильном цеху.
У одной пьёт мужик,
                              у другой пьёт мужик,
и у третьей он пьёт...
                              У четвертой - лишь пшик:
у четвёртой тоска,
                              что вот нет мужика
(хоть бы пил,
                        да хоть был...).
"Ну их к черту!" -
                              сказала, хлебнувши, одна.
"Ну их к черту!" -
                              вторая рванула до дна.
"Ну их к черту!" -
                              и третья очнулась от сна,
а четвёртая,
                  хоть и ничья не жена,
деловито и кратко
                        послала их на...
Хорошо просто так полежать на боку,
поглядеть в потолок,
                                    пожевать чесноку,
целоваться-то не с кем,
                                    так выпей -
                                                      и с ног!
Так хрусти
                  им, пьянчугам, в отместку
                                                            чеснок!
А в соседней клетушке -
                                          там писк и "кыш-кыш!".
Там живет среди кроликов,
                                                птиц
                                                      и афиш
бывший вроде актёр,
ну а ныне вахтёр
по прозванью дядь Миш.
И заходит дядь Миш
                                    в безадамовый рай.
На плече его важно сидит попугай.
Ну, а бабы кричат:
                              "Попугай, не пугай!
Мы такое расскажем тебе, попугай,
что хоть в Африку снова сбегай!"
И - к дядь Мише одна,
                                    и, видать, не впервой!
"Эх, дядь Миш,
                        и какой же бессовестный - мой..."
"Это точно..." -
                        дядь Миш чуть качнет бородой.
"Ну, а был ты такой же,
когда ты был муж?"
"Был такой же..." -
                                    кивнет бородою дядь Миш.
И дядь Мишу чулочницы весело бьют,
и в селёдку его бородою суют,
а потом,
            подобревши душою,
                                                встают:
"Ну, а все-таки где наши сволочи пьют?"
"Точно, сволочи..." -
                              им подыграет дядь Миш.
"Как так - сволочи? -
                              тут же. -
                                                Чего ты дуришь?
Всё же наши мужья,
                              а не то чтобы чьи...
Если пьют они -
                              всё-таки пьют на свои".
"Мой имеет медаль
                              как-никак за Берлин".
"Ну, а мой - бригадир,
                                    и такой он - один".
"Ну, а мой - не герой,
                                    ну а всё-таки мой".
И уходят три гордые бабы домой.
А четвёртая -
                  та, что ничья не жена,
остаётся одна
                        и стоит у окна.
Ей так хочется тоже кого-то искать,
и таскать на себе,
                        и, дурного, ласкать.
А по улицам ходят чулки,
                                                чулки...
У дядь Миши веселье -
                              родились щенки.
И дядь Миша заходит:
                                    "Ну, мать, хватит пить.
Подарю тебе лучше щенка,
                                    чем топить".
1964