Бесконечное дело
Попытка,
            когда она стала пожизненной, -
                                                                  пытка.
Я в стольких попытках
                                    отчаянно мир обнимал,
и снова пытался,
                              и черствой надеждой питался,
да так зачерствела она,
                                    что я зубы себе обломал.
И я научился,
                        как будто бы воблою ржавою,
как заплесневелою коркой,
                                          сходящей порой за любовь,
питаться надеждой,
                              почти уже воображаемой,
при помощи воображаемых
                                          прежних зубов.
Я в бывших зубастых заметил такую особенность,
в которой особенности никакой -
гражданскую злость
                              заменила трусливо озлобленность,
и фигокарманство
                              и лозунг скопцов:
                                                            "А на кой?!"
Ведь лишь допусти
                              чью-то руку во рту похозяйничать -
зуб трусости вставят,
      зуб хитрости ввинтят на самых надежных штифтах,
и будет не челюсть,
                              а что ни на есть показательность -
и нету зубов,
                  а как будто бы все на местах.
И я ужаснулся,
                        как самой смертельной опасности,
что стану одним из спасателей
                                                      личных задов,
что стану беззубой реликвией
                                                      бывшей зубастости,
и кланяться буду
                              выдергивателям зубов.
Тогда я прошёлся,
                              как по фортепьяно,
                                                            по челюсти.
Зуб мудрости спёрли.
                                    Торчит лишь какая-то часть.
Но знаете -
                  все коренные пока еще в целости,
и руку по локоть
                              мне в рот не советую класть.
А кто-то за лацкан берет меня:
                                                "Слушай, тебе ещё не надоело?
Ты все огрызаешься...
                                    Что ты играешь в юнца?
Нельзя довести до конца
                                          бесконечное дело -
ведь всем дуракам и мерзавцам
                                                      не будет конца".
Нельзя заменить
                        на прекрасные лица все рыла,
нельзя научить палачей
                                    возлюбить своих жертв,
нельзя переделать все страшное то,
                                                      что, к несчастию, было,
но можно еще переделать
                                    грядущего страшный сюжет.
И надо пытаться
            связать всех людей своей кровью, как ниткой,
чтo6 стал человек человеку
                                          действительно брат,
и если окажется жизнь
                                          лишь великой попыткой,
то всё-таки это -
                              великий уже результат.
Нельзя озлобляться,
                              но если хотят растерзать её тело,
то клацнуть зубами
                              имеет моральное право овца.
Нельзя довести до конца
                                          бесконечное дело,
но всё-таки надо
                              его довести до конца.
1984