Ласкает Лена бережок степенно, миссисиписто, и капитанов бережёт - песок из них не сыплется. Они в наставники идут, к салагам не насмешливые, и разговорчики ведут, как Лена, непоспешливые. "Ты сколь годов отплавал, дед?" "Полста, и вроде не во вред". "А сколь аварий?" "Ни одной. Я не тону, как водяной". В шторма и качки наших лет безаварийность - раритет. Ну и везунчик с бородой! По части дышла - молодой, он и на праздник может в пляс, и на груди - орденостас. И хоть он был Степан Степаныч, прозвали так - Степан Сверхпланыч. Но почему, когда ты пьян, безаварийный капитан, ты врёшь так исступленно, как "бич" после лосьона? А хочешь - что-то подскажу? В тридцать седьмом ты вел баржу по Лене, будто по ножу, а в трюме были зеки. Шел снизу крик: "Откройте люк! Дышать нам нечем! Всем каюк..." Но в люк с презреньем ткнул каблук: "Я вас доставлю, вражьих сук, как зернышки в сусеке..." Трюм после что-то замолчал, но капитан не замечал. Открыли трюм, и сам не свой всю душу выблевал конвой. Трюм, словно пропасть после битв, был мясом вздувшимся набит. Безаварийный капитан, ты столько жизней растоптал. Ты был почти что ни при чём, а стал почти что палачом. Ты думал, что они - враги. Господь, заблудшим помоги! Был твоим господом лишь план. Нет господа коварнее. Безаварийный капитан, вся жизнь твоя - авария! |
1987 |